|
Безумие
Мы были обычными подростками. Мы влюблялись, разочаровывались, играли в видео игры, ссорились с родителями. Но стоя рядом с нами, вы вскоре могли понять, что мы не совсем обычные. Мы спорили о том, какой из пентхаусов Нью-Йорка самый лучший, решали, на каком курорте Карибского моря будет отдыхать, и какая мировая звезда будет петь на нашем Дне Рождении. Мы были избалованы судьбой: нам повезло родиться в семье политиков, бизнесменов, шоуменов. Нам никогда ни в чем не отказывали. Если мы чего-то хотели – мы получали это. Наша жизнь была полна вечеринок, спиртного и разврата. Каждый из пытался превзойти другого в чем-то. Мы не могли удивить друг друга виллами в Италии и спортивными машинами. Приходилось зарабатывать себе место только трудом. Мы учились, не покладая рук, занимались в различных секциях, учили по нескольку иностранных языков. Каждый наш день был расписан по минутам, и мы показывали всем свою занятость, свои таланты.
Когда же моя жизнь начала меняться я был в восьмом классе. Как раз тот возраст, когда начинаешь серьезно посматривать на девочек, быстро расти и открывать для себя «новые горизонты». Мои одноклассники уже хвастались своими подвигами в интимной жизни, а проживая в моем мире, невозможно было как-то пройти мимо разврата и распущенности.
Та зима была особенно снежной. Как и все подростки, мы не думали о минусах этого события, а только о плюсах. На каждой перемене мы выбегали на улицу, играли в снежки и мылили девчонок. Можно было распускать руки, лапать их, прикрываясь простой игрой. Девчонки визжали, убегали от нас, но словно хотели, чтобы мы снова выволокли их на улицу и бросили в глубокий сугроб.
Мне становилось скучно: девчонок было меньше, чем нас и на всех не хватало. Двери школы открылись, и оттуда вышла девушка в ярко зеленом пальто. Она шла медленно и осторожно, стараясь не поскользнуться на ступеньках. Я тут же зажегся азартом. Я побежал в ее сторону, сжимая в руке несколько снежков. Девушка тем временем уже шла по тротуару. Почувствовав или услышав что-то, она резко обернулась, когда я был совсем недалеко. Меня словно ударили чем-то тяжелым по голове. Я попал в плен зеленых глаз и уже перестал соображать. На секунду в ее глазах отразился страх, а в следующую минуту я, поскользнувшись на льду, не удержал равновесия и упал на нее. Несколько мгновений она просто смотрела на меня, не понимая до конца что происходит. Потом словно пришла в себя и начала брыкаться подо мной, крича мне, чтобы я слез с нее.
Я был довольно рослым мальчишкой, но еще не мог похвастаться мускулами и хорошей физической подготовкой. Несмотря на это, я был больше девушки. Она была маленького роста и совсем тоненькая.
Она дрыгала ногами, била меня ладонями по груди, а я не смел пошевелиться, потому что, ощущая под собой хрупкое девичье тело в первый раз испытал, блять твою, возбуждение. Я красный как рак не знал, что мне делать. Один из ее ударов оказался довольно болезненным и я, ухватившись за бок растерялся. Она ловко выбралась, не прекращая раздражено кричать на меня. Я встал на колени, во все глаза глядя на нее. Девушка оттряхнула пальто от снега и, бросив на меня презрительный взгляд ушла. Она просто ушла, а я с тех пор потерял покой.
Конечно, я знал кто она. Ее зовут Луиза и она на два года старше меня. Мы с ней одной национальности. Я знал, что члены ее семья уже много поколений заканчивают ГИМО и становятся послами. У ее отца была блестящая карьера, и он рассчитывал, что все его дети пойдут по его стопам. Насколько я знал, старшая сестра Луизы пошла против предрассудков и выучилась на журналиста. Сейчас она жила в Лондоне и писала статьи для политического журнала.
У нас в школе были свои королевы: девушки с кукольной внешностью, безупречным вкусом и задатками лидеров. Луиза не была одной из них. Она никогда не стремилась привлекать к себе внимания, она не справлялась с точными науками, зато прекрасно знала литературу и искусство. Иногда мне казалось, что у нее нет четкой цели в жизни. Она плыла по течению, не пытаясь изменить что-то в своей жизни. Я мог с легкостью назвать ее пофигисткой и оказался бы прав. Но она не была серой мышкой. Никто не смел управлять ею. Если она чего-то хотела - то получала это. Она никогда не нарушала своих правил, но ее невозможно было заставить делать то, что противно ей или не нравится. Она ценила свободу. Она сама была свободой.
Но это не мешало выглядеть ей, как и другие девушки безупречно. Ее светло-русые волосы всегда были собраны в красивую, но простую прическу, никакого макияжа, каблуков и брюк. Она носила короткие платья, юбки и полупрозрачные рубашки с легким рисунком. Мне всегда нравились ее руки: тонкие запястья с длинными пальцами, неизменное колечко на указательном. Невозможно было угадать ее национальную принадлежность. Бледная кожа, зеленые глаза (когда она щурилась, то напоминала мне кошечку), тонкие четы лица и волнистые светло-русые волосы средней длины. Это была та самая красота, что бросается в глаза и заставляет оборачиваться вслед незнакомке.
Луиза была классикой жанра. В нее обязательно должен был влюбиться любой ученик нашей школы. Она очаровывала своим дружелюбием, искренней улыбкой и желанием понять всех. Она была мостиком, который соединял вместе совершенно разных людей. Она никогда ни кого не винила в чем-либо и принимала людей такими, какими они были. При разговоре она могла с легкостью перейти с русского на испанский и тут же обратно, сама не заметив ничего. Луиза была болезнью, которой просто надо переболеть. Парни влюблялись в нее, клялись в любви, пытались добиться ее, но все безуспешно. Она не была создана для отношений. Часто она говорила, что не будет никакого любить, ведь тогда ее любви не хватит другим. Скорее всего – это была просто отговорка для влюбленных парней. Она просто была против отношений. Все же ее воспитывали в согласии с кавказскими обычаями. Их любовь рассеивалась, разбиваясь о ее холодную вежливость, и вскоре совсем исчезала. Зато потом они зарабатывали иммунитет на всю жизнь. У меня же возникли осложнения.
С того дня я не спускал с нее глаз. Мне казалось, что ее юбки стали короче, декольте глубже, а смех громче. Конечно, все это было лишь разыгравшееся воображение. Она же оставалась все такой же. Я пытался привлечь ее внимание, но все без толку. Если же мне все-таки удавалось поймать на себе ее взгляд, то в нем плескалось лишь раздражение.
Но удача улыбнулась мне: вскоре мы стали часть крутиться в одной компании и невольно началось наше общение. Я видел, что с каждой моей шуткой лед в ее глазах тает. К концу весны я мог с чистым сердцем назвать ее свое подругой.
Летом я открыл для себя прелести женской ласки. Я стал считать себя уже взрослым мужчиной.
Девятый класс встретил меня благосклонной улыбкой Луизы. Меня бросало в жар при виде ее обнаженных плеч или случайно оголенной части бедра. Я сходил с ума от желания и невозможности даже прикоснуться к ней. Тогда началось безумие. Оно накрывало меня каждое утро и не отпускало до самой поздней ночи. Луиза была везде: я видел ее улыбку в улыбках моделей с рекламных щитов, она смотрела на меня зелеными глазами со всех таблоидов Москвы, ее образ возникал перед глазами, стоило мне закрыть. Я просыпался в ночи, открывал окно, впуская в комнату свежий воздух, нервно закуривал и пытался избавиться от остатков сладкого сна, в котором она так нежно меня целовала, а я...
А я сходил с ума. Я чувствовал жгучую злость к ней. Наша шаткая дружба разбивалась, и виноват в этом был я. Слишком пошло шутил, слишком часто указывал на недостатки, грубил, говорил глупости. Она отдалялась. В ее взгляде сквозило уже знакомое и ненавистное мне раздражение. А потом она просто перестала обращать на меня внимания. На мое «привет» - молчание, на комплимент - молчание, на оскорбление – молчание. Убивает. Злит. Сводит с ума. Я готов был кричать от бессилия.
Безумие. Оно накрывало с головой.
На выпускном балу она снова поразила меня. Не помню, что на ней было за платье, какого цвета и другую ерунду. Помню только обнаженную шею, плечи, руки. Помню пульсирующую на шее вену. Я не отрывал от нее взгляда.
Кажется, рядом с ней я глупел. Уже не помню, что я говорил в тот день, но это было низко и подло с моей стороны. Наконец, она не выдержала. Развернулась и быстро стала уходить к парковке. Не зная, что делать я бросился за ней. Догнал у самой ее машины. Она стояла, пытаясь найти ключи в сумочке. В голове что-то щелкнуло. Не знаю, что повлияло на меня: темнота, отсутствие людей или она в лунном свете. Я подошел к ней, и она почувствовал мое присутствие, обернулась. Она кричала на меня, говорила, что я достал ее, что ей надоело мое свинское отношение. А я стоял и смотрел на нее тонкие губы. Потом шагнул к ней, становясь вплотную и нависая над ней. Она замолчала, растерянно глядя на меня. Я стал еще выше, подкачался, а она все такая же маленькая и хрупкая, выглядит младше меня.
Я наклонился, едва ощутимо касаясь губами ее шеи. Она словно очнулась. Начала вырваться, называя меня больным извращенцем, приказывая отпустить ее. Я не мог остановиться. Сжал ее талию, чувствуя всем телом тепло ее тела. Я провел дорожку поцелуев от шеи к скулам, сильнее прижимаясь к ней. Она обмякла в моих руках, и я ослабил хватку. Этого было ей достаточно, чтобы оттолкнуть меня от себя. Она выглядела злой, смущенной и оскорбленной. Я дал пощечины, но вместо нее последовал довольно ощутимый удар кулаком в челюсть. Она резко села в машину и уехала. А я как полный болван смотрел ей вслед и улыбаясь. А все потому что я слышал ее полу-стон, сорвавшийся с губ.
Я искал ее все лето, но без толку. Ее нигде не было. Я приезжал и караулил у дома, но она не появлялась. Я нова и снова слышал в голову ее стон. Момент ее слабости. Время шло. А безумие снова вернулось.
Я дышал им, и оно выжигало меня изнутри. Только пепел оставался от прежнего «меня». Я не мог бороться с этим, но пытался. Встречался с девушками, пытаясь найти ту, что заменит ее. А потом понял, что окончательно сошел с ума, когда внезапно обнаружил, что выбираю всегда зеленоглазых девушек с русыми волосами. Но это все было не то. Скромные, наглые, смелые, слабые, красивые, симпатичные, страстные, сексуальные – они ничего не затрагивали в моей душе. Пустота.
Безумие прогрессировало. Ни вечеринки, не наоборот, затворничество ничего не меняли. Я думал только о ней. Я убедил себя, что это просто физическое влечение. Ни каких чувств – только похоть. И это немного помогало мне. По крайне мере, я так думал.
Я выяснил, что она сейчас отдыхает на пляжах Испании и приедет только в конце лето.
Лето закончилось. Луиза поступила в ГИМО, как все того и ждали. Одноклассники и друзья пытались развлечь меня: мы нарушали правила, устраивали вечеринки, улетали на уикенд в Лос-Вегас, где терялись среди азарта и распущенности. Я запретил себе думать о ней. Завел роман с девушкой, и он основывался не только на сексе. Анна мне нравилась. Она умело поддержать разговор, но и умела вовремя замолчать. Она была умна и интересовалась не только шмотками из бутиков Милана.
Я ушел со школы после десятого и поступил в РГУНИГ им. Губкина. Отец настаивал на том, чтобы я продолжил обучение в Европе, но я захотел остаться в Москве. Неосознанно, стараясь быть ближе к ней.
Я уже не обращал внимания на постоянные мысли о ней. Научился жить с этим. Я не вспоминал ее, но лишь потому, что не забывал. Луиза всегда была в моей голове. Где-то на задворках сознания, и я уже ничего не мог поделать с этим.
Безумие не исчезло, но оно уже стало частью моей жизни.
Учеба поглотила меня с головой и времени ни на что не было. Разгульный образ жизни отошел на второй план, потом на третий, а потом мне уже и самому не хотелось напиваться в клубах, просыпаться каждый день с новой девушкой, и не знать какое сегодня число. Наверное, я становился старше и умнее.
Я редко видел Луизу. Знал лишь, что учится она хорошо, у нее, как и прежде, нет парня и какой-либо цели в жизни. Хотя бы что-то оставалось неизменным в этом мире.
В Москве много бутиков модной одежды, но я не особо посещаю их, потому как не интересуюсь дорогой одеждой. Обычно я ношу просто джинсы и футболку, а для важных мероприятий костюму мне шьют по заказу. Но все же одежду нужно покупать. Бутик, который я посетил в тот день, специализировался больше на женской одежде, но в нем был также и мужской отдел. Заходя в магазин, Вы оказывались в женском отделе (здесь было всего пять кабинок для примерки), преодолев его и поднявшись по ступенькам, Вы попадали в мужской отдел. Он был намного больше, светлее и просторней. Но кабинок здесь было только две. Одну из них тут же занял мой друг, а кто был во второй, я не знал, так как с тех пор как мы пришли, дверь была закрыта и оттуда никто не выходил. Меня это уже раздражало. Я не мог ждать так долго. Разозлившись я решительно подошел к кабинке, не обращая внимание на продавца, и резко открыл дверь. Тут же замер. В кабине стояла Луиза. На противоположной стене висело зеркало, и я видел в него, что платье на спине расстегнуто. Обнаженная спина и полоска бюстгальтера не хуже любого алкоголя ударили в голову.
— Что ты здесь делаешь? — хриплым голосом спросил я.
— Все кабинки в женском были заняты, и мне пришлось переодеваться в этой.
Она выглядела смущенной. Ее щеки покраснели, а голос звучал тихо и виновато. Я решительно зашел в кабинку и закрыл за собой дверь. Я сделал шаг к ней, но она тут же сделал шаг назад. В ее глазах читался страх. Она пригрозила мне тем, что закричит, если я подойду к ней. Я лишь усмехнулся. Она что-то лепетала, прижимаясь спиной к стене, угрожая мне закричать, называя меня озабоченным извращенцем и еще кем-то там. Мне было все равно. Уже через пару секунд я стоял радом с ней настолько близко, что видел коричневую радужку вокруг зрачка. Она в ужасе смотрела на меня, кажется, даже не дыша.
Я наклонился к ней, целуя шею. БОЖЕ МОЙ. Никогда не думал, что целовать кому-то шею настолько возбуждающе. Она еще пыталась говорить что-то, пытаться вырваться. Я понял, что должен заставить ее замолчать.
— Помнишь тот вечер после твоего выпускного, — начал я, продолжая целовать ее шею и оттянув ворот платья, покрывая поцелуями плечи. Она молчала, вытянувшись в струнку. — С тех пор я думаю о тебе. Знаешь, почему? Помню, как тебе было приятно. Помню, как ты застонала.
Я говорил шепотом, но знал, что она все прекрасно слышала. Луиза дернулась, снова пытаясь вырваться, но я крепко ее держал.
— Тебе ведь никто не целовал кроме меня?
Я потянул платье вниз, но она тут же ухватилось за него. Я усмехнулся. Моя рука скользнула ей за спину, и я коснулся обнаженной кожи. Это как будто электричество пропустили через меня. Я сам с трудом сдержал стон.
Луиза снова начала вырываться, говоря, что это кабинка в магазине в центре Москвы, угрожая мне тем, что обратится в суд, и мне запретят подходить к ней ближе, чем на двадцать метров. Я отстранился от нее.
— Ты права.
В ее глазах снова отразилась растерянность, но потом облегчение. Я же стянул с себя футболку, бросая ее на пол.
— Эта кабинка создана для того, чтобы раздеваться.
Я подошел к ней вплотную, вдыхая запах тела. От нее пахло клубникой и молоком. Похоже на клубничный йогурт. Вкусный, сладкий, желанный. Она вжалась в стену, пряча руки за спину, словно боялась случайно задеть меня.
— Я хочу тебя, — я просто стоял и смотрел на нее сверху вниз. Я уже не мог остановить слова, что так и рвались наружу. — Ты меня с ума сводишь. И я хочу прекратить это также как и ты. Давай просто закончим с этим, хорошо? Блять, просто секс, Луиза. Что ты хочешь для этого? Романтический вечер? Хорошо, мы можем прямо сейчас поехать в лучший ресторан. Хочешь украшения? поедем и купим. Хочешь, чтобы это произошло в каком-нибудь дорогом отеле? Не проблема. Просто скажи, да, и я подарю тебе всю эту Москву. Весь этот город.
Я ждал ее ответа, тяжело дыша. Я же не могу терпеть! Не могу сдерживаться. Воспользовавшись тем, что я не держу ее, она выскользнула и вышла из кабинки. Подняв с пола футболку, я бросился за ней. Не обращая внимания на взгляды продавцом и расстегнутое платье, она шла к выходу. Накинув сверху красное пальто, она вышла на улицу. Я выбежал за ней. Луиза шла к своему автомобилю, не оборачиваясь, когда я звал ее. Я догнал ее у самых дверей ее машины и развернул к себе. Она смотрела на меня режущим презрительным взглядом, а по ее лицу текли слезы. Я испугался женских слез. Никогда я не заставлял ее плакать и сейчас испытывал ненависть к самому себе.
— Чего ты хочешь от меня? — кричала она. — Ты смешиваешь меня з грязью, вытираешь об меня ноги, играешь со мной как с куклой, а теперь еще и оказывается, что ты считаешь меня шлюхой?! Проваливая к черту! Ты меня уже достал. Я ненавижу тебя.
Она села в машину и уехала. Снова ушла, а я снова сходил с ума.
Неизбежное безумие ворвалось в мою жизнь. Я пытался выжечь ее из памяти, сжигая ее фото. Пытался утомить свою боль, устраивая вечеринки на яхте, пытался похоронить ее, с головой окунаясь в учебу. Я ненавидел ее и себя. Меня тошнило от боли в груди. Сердце больно ударялось о ребра, было сложно дышать, и я испытывал постоянное чувство злости. Я устал от этого. Устал просыпаться среди ночи, устал представлять ее в своих объятиях. Я как последний неудачник часами стоял в душе, представляя, как она проводит рукой по моей груди вниз... Безумие уже перестало быть частью моей жизни. Оно стало ею.
Летом я познакомился с Алиной. Она была младше меня на год. Вскоре мы начали встречаться. В один из жарких дней мы зашли в кафе съесть по мороженному. Мы сели за центральный столик, а подняв взгляд, я увидел Луизу, сидящую напротив. Она пила кофе из маленькой чашки и что-то печатала в ноутбуке. Она изменилась. Ее волосы теперь были просто распущены, вместо романтического нежного платья на ней были джинсы и полупрозрачная рубашка. Она не обращала ни на что вокруг внимания, увлеченная своей работой. Я же мысленно проводил параллели между ними. Стоило мне увидеть Луизу, как сердце забилось быстрее, руки вспотели и я почувствовал себя тем же смущенным мальчишкой. С Алиной ничего такого не была. Я был восхищен ее красотой: смесь Меган Фокс и Анджелины Джоли, но кроме банального желания она ничего не вызывала во мне. Та же пустота. Я знал, что это жестоко, но еще бессердечнее было с моей стороны вообще встречаться с Алиной тогда, когда я ничего не могу ей дать. Тогда, когда я все еще просыпался с именем другой. мы расстались тем же днем и я твердо решил завоевать Луизу.
Каждое утро я приезжал к ней в университет. Просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. Я отправлял ей на квартиру (на второй курсе она стала жить отдельно) цветы. Поначалу, она не принимала их, но вскоре жалилась надо мной. Я перестал доставать ее, пообещав, что хочу просто дружбы.
На третьем курсе мы, наконец, стали друзьями.
В тот день я, как всегда, поехал к ней в университет. Ее не было. Одна из ее подруг сказала, что Луиза простыла и сегодня осталась дома. Я сильно переживал за нее. Я решил купить ей букет цветов и проведать. Уже подъезжая к цветочному магазину, я понял, что это глупая идея. Вместо этого я купил несколько черно-белых камедей, купил в аптеке нужные лекарства и поехал к ней.
Луиза удивилась, увидев меня на пороге своего дома. Я объяснил ей, что просто хотел проведать. Отдал ей лекарства и диски. Выглядела она действительно больной. глаза красные, лицо опухшее да и чихает постоянно. Она выглядела младше, чем есть и совсем не была на себя похожа в этих спортивных штанах, оранжевом свитере на несколько размеров больше, и с неряшливой косой. Я неловко стоял на пороге. Несколько секунд она изучающе смотрела меня.
— Хочешь зайти? — спросила она.
Я просто кивнул.
Она выпила необходимые лекарства и устроилась на диване, укрывшись пледом. Я включил один из фильмов и сел на пол, прислонившись спиной к дивану. В какой-то момент я почувствовал, что она неосознанно перебирает пальцами мои волосы. Так приятно мне никогда не было. Я просидел у нее примерно два часа.
Через два месяца мы начали встречаться.
Мы не были похожи ни на одну пару. Мы никогда не целовались, не держались за руки, не говорили о нас и о наших чувствах. Мы никуда не ходили вдвоем. Я приезжал к ней на квартиру, а она часто бывала у меня. Между нами не было физического контакта. Мы смотрели фильмы, играли в видеоигры, танцевали и ели много пиццы. Мы говорили о политике, о дальних странах и о целях. Она сказала, что всегда мечтала быть журналисткой. Когда она приезжала ко мне, то в основном занималась уборкой. Пылесосила, мыла полы, вытирала пыль. Это было смешно смотреть на то, как она в моей футболке и спортивках ходит по моему дому и вытирает пыль. Мы завели собаку. Жила она в основном у нее, но считали мы ее своей. Мои друзья после этого вынесли мне вердикт: безнадежно влюблен. Завести собаку – все равно, что завести ребенка – сказали они мне.
Я хотел сказать Луизе, что люблю ее, но не знал, что она испытывает ко мне. Я не хотел испортить наши отношения своими ненужными чувствами.
Она окончила университет, и уехала в российское посольство в Швейцарию. Мы общались по телефону, по скайпу, но этого было мало. С каждым разом звонки становились реже, разговоры – короче. Когда я звонил, она могла не брать трубку, а потом сказать, что просто не захотела. Я злился. Мы ссорились. Я боялся, что она могла найти себе кого-нибудь другого. Это пугало меня.
В республике должна была состояться свадьба ее сестры. Ради этого Луиза должна была вернуться на несколько недель. Ее семья уже была в республике, поэтому я мог спокойно забрать из аэропорта. Когда я увидел ее, то тут же забыл все наши ссоры и крепко обнял. Это был первый раз с того случая в магазине, когда я касался ее. Луиза обняла меня в ответ, но быстро отстранилась. В машине мы ехали молча. Несколько дней она пробыла в Москве. Все это время она избегала меня. Я не мог понять, в чем дело. Она выглядела растерянной, уставшей иногда напуганной. Она игнорировала меня, что жутко раздражало и злило. Перед ее отъездом в республику я пригрозил ей, что приеду к ней домой и при всех наору, если она хоть раз не возьмет трубку.
Мы разговаривали по телефону, но все это было не то. Она говорила нехотя, придумывала причины быстро поставить трубку. Я все больше и больше подозревал ее в измене.
После того, как она вернулась в Москву, мы два дня не виделись. Я узнал о том, что она в столице из слов ее друзей. Сама Луиза не позвонила и не сказала мне об этом.
То самое безумие вернулось. Я так ненавижу это. Я так устал от этого.
Когда она пришла ко мне, первое, что я заметил – это новая стрижка. Ее волосы едва закрывали уши. Они торчали в разные стороны, и Луиза напоминала эльфа из детских сказок. Она выглядела напряженной и взволнованной. Я понял, что предстоит сложный разговор, поэтому отошел в сторону, пропуская ее в квартиру. До этого она была в ней десятки раз, но сейчас смотрела по сторонам так, как будто впервые. Я молча наблюдал за ней.
— В чем дело? — наконец, спросил я.
Луиза медленно обернулась ко мне.
— Чем закончатся наши отношения?
Я не понял, что она хочет услышать. Луиза продолжала:
— К чему приведет то, что происходит между нами? Я не могу жить в этой неопределенности. Мне нужно точно знать, что я для тебя что-то значу. Я хочу завести семью и родить детей. Моя младшая сестра вышла замуж, а я до сих пор не знаю, любишь ли ты меня. Просто скажи мне, для чего все это.
Я не знал, что мне сказать. Жениться? Я никогда не хотел этого. Я думал, что Луиза, так любящая свободу, тоже этого не хочет. Мы молчали несколько минут.
— Я люблю тебя, — я говорил честно и искренне. Никогда прежде я не был так уверен в своих словах.
Луиза подошла ко мне ближе.
— Я тоже тебя люблю.
Я улыбнулся. А потом произошло то, что так часто снилось мне. Луиза подошла еще ближе. Она несмело потянулась ко мне и поцеловала. Я замер всего на секунду. Я тут же обнял ее за талию, прижимая к себе. Луиза опустила руки вниз, поднимая мою футболку вверх. Разум мой отключился. Я отстранился от нее, лишь для того, чтобы стянуть с себя футболку. Луиза тут же шагнула ко мне, целуя в губы и проводя рукой по коже. ЧЕРТ, черт, черт. Мыслей в голове вообще не было. Была только она. Такая желанная, такая любимая, такая моя.
Она сняла платье, оставаясь в одном нижнем белье. Я поднял ее на руки, направляясь в спальню.
Я положил ее на кровать и навалился сверху. Она царапала ноготками мою спину, обнимая и прижимая к себе. Целовала шею, плечи, проводя цепочку поцелуев до живота. Я сходил с ума. Но это безумие было другим.
Проснувшись утром, я тут же понял что в кровати один. Я резко сел, смотря по сторонам. Луизы не было. Я встал и натянул спортивные штаны, вышел из спальни. Из ванны доносился звук воды. Я расслабился и прислонился спиной к стене. Этого не может быть. Луиза моется сейчас в моем душе. Это было невыносимо приятно. Я ждал пока она выйдет и прокручивал в голове произошедшее. Никогда мне не было так хорошо. Я трахался, занимался сексом, но в первый раз занимался любовью.
Двери ванны открылись и Луиза вышла. Я шагнул к ней, но увидев ее лицо замер. Она выглядела слишком серьезной.
— Луиза, — я все же подошел к ней, обнимая ее за талию. — Если ты жалеешь...
Она не дала договорить мне, засмеявшись и обняв за шею.
— Просто немного больно, — объяснила она.
Я пошел в душ и стоял там довольно долго. Я все боялся, что сейчас услышу звук закрывшейся двери. Когда я вернулся в комнату, т постель была заправлена. Я одел футболку и шорт и вышел, Луиза стояла на кухне в спортивках и оранжевом свитере. Она готовила нам кофе. Я не мог сдержать улыбку – это был великолепно видеть ее в своей кухне.
Мы позавтракали, а после Луиза сказала, чтобы я заказал пиццу, потому как обедать нам нечем, а в магазин идти мы не хотели. Мне пришлось заказать две пиццы, так как она вегетарианка и мясо не ест, а я без мяса не могу. Увидев, что привезли нам две пиццы, она обозвала меня дураком, сказав, что она обычно просто просит сделать одну половину с мясом, а другую – без. Об этом я не догадался.
Целый день мы не выходили из квартиры. Мы ели пили, смотрели фильмы. Когда я курил, стоя на балконе, Луиза подошла и попросила дать ей попробовать. Я согласился. После первой же затяжки она вернула мне сигарету, сказав, что это редкая гадость и что я полный болван, раз курю это.
Вечером она оделась и собиралась уходить. Мы стояли в прихожей и целовались. Она мягко отстранилась от меня и подошла к дверям. Я смотрел, как она открыла их, и понял, что это неправильно – отпускать ее. Я не хочу ее терять. Я подошел сзади и потянул дверь на себя.
— Останься.
Вместо ответа она обернулась ко мне, обнимая за шею и целуя.
Мы не нормальная пара. Мы постоянно ссоримся, и долго не миримся. Мы разные настолько, насколько могут быть люди разными. Но есть то, что сближает нас – наши чувства. Мы не ходим в рестораны, не появляемся на людях вместе, мы не говорим о будущем. Для нас есть только сейчас. Я привык просыпаться с ней в одной кровати. С другими девушками я просыпался рядом, а с ней – вместе. В моей семье никто не знает о нас, и в ее семье конечно, тоже. Все свои вещи она оставила на своей квартире, чтобы, если родители или кто-то из родных приезжали они ничего не заподозрили. В мою квартиру мы купили все новое.
У меня в шкафу ее вещи, в рамке на полке – наше фото, ее гель для душа и шампунь в моей ванне. Она сама во мне: в сердце, в разуме.
Я понял, откуда то безумие. Я схожу с ума, когда ее нет.
Она отказалась от карьеры посла. Луиза пишет статьи для женского журнала.
Мы не женаты. Мы не говорим о будущем, но недавно обсуждали имена детей.
После работы я всегда возвращаюсь домой
Я знаю, что она ждет меня в своих спортивках и оранжевом свитере. И я готов на все, чтобы она и раньше ждала меня.
Если понравилось, поделись историей с друзьями!
|
